Борис Гребенщиков, музыкант, поэт, художник, «беспечный русский бродяга» рассказал, за что любит Джеймса Бонда, почему 12 лет жизни потратил на новый перевод «Бхагават-гиты» и о том, как несколько раз едва не повторил судьбу Виктора Цоя.
— Борис Борисович, кем вы себя определяете?
БГ: Никем не определяю. Определить – значит ограничить. А зачем нужны ограничения?
— Вы свободный человек?
БГ: Не знаю, никогда не думал об этом. «Свободный человек» – это как-то подозрительно хорошо звучит.
— Вам иинтересны невероятные теории, объясняющие причину существования человечества?
БГ: Меня интересует, как сделать так, чтобы получить максимум удовольствия в течение этой жизни.
— Удовольствия – это самая главная цель жизни человека.
БГ: Я бы не сказал, что это цель. Это указатель, который показывает, что мы поступаем правильно. Считается, что боль – это показатель того, что в нашей жизни что-то идёт не так. Испытывая боль, мы можем сказать: что-то идёт неправильно, давайте менять. Но когда мы испытываем удовольствие, радость, счастье, восторг, это значит, что всё идёт так, как нужно. При этом удовольствие не нужно «получать». Нужно жить правильно, и тогда ты будешь испытывать удовольствие как следствие этого стиля и образа жизни. Вот меня и интересует, как жить правильно.
— А вы могли бы дать совет, как жить правильно?
БГ: Боюсь, буквальные советы тут недействительны – мы все разные, и для каждого из нас будет разное «правильно». Могу только сказать – стоит прислушиваться к собственному телу, обращать внимание на собственное состояние. И когда вы будете испытывать удовольствие, стоит подумать, на что именно тело отреагировало положительно. Вот то, что стало для вас причиной радости, счастья, восторга, удовольствия – именно это и будет правильная для вас жизнь.
— То есть нужно уметь слушать своё тело?
БГ: Тело – это аппарат, в котором живёт наше сознание. Мы знаем, что ничего не существует. Что атомы нашего тела находятся на очень большом расстоянии друг от друга (по отношению к размеру самих атомов), и это расстояние заполнено пустотой. Так что всё то, что мы видим, – это иллюзия. Но при этом то, что я воспринимаю, – это реально. Значит, моё восприятие – это реальность.
— Каждая встреча неслучайна? Каждый человек появляется в жизни другого с какой-то определённой миссией?
БГ: Я так не думаю. Грубо говоря, всё, с чем мы сталкиваемся – это отражение нашей собственной психической жизни. Вселенная – не что иное, как зеркало. Вы – какая-то часть моей психики. Вы показываете мне, как я устроен. Единственное, что у меня на самом деле есть – это восприятие в данную секунду (а прошлого, будущего, концепций, мыслей, истории – нет).
— Цой жив?
БГ: Нет. Если бы он был жив, он писал бы новые песни.
— Но люди верят, что человек остаётся с ними, пока его помнят.
БГ: Устройство человеческой памяти – вещь сомнительная. Кроме того, я совершенно не уверен, что Цой захотел бы быть с нами.
— То есть он ушёл, потому что ему не хотелось быть здесь?
БГ: Нет. Он разбился на машине только потому, что когда совсем молодой неопытный водитель едет ночью, он не знает, что нужно остановиться и поспать, и поэтому его сносит на встречную полосу. У меня это было много раз. Мне просто больше везло в этих случаях. А ему не повезло.
— Давно вы водите машину?
БГ: Непрерывно – с 1990 года.
— Вас постоянно спрашивают, какая из религиозных философий вам ближе…
БГ: А в чём разница между ними?
— В обрядах, ритуалах.
БГ: Это меня мало интересует. Учитель любого человека находится у него внутри.
— Что вы боитесь потерять?
БГ: Ничего. Потому что нечего терять. Что вообще можно бояться потерять?
— Жизнь.
БГ: А чего тут бояться? Потеряешь – значит, потеряешь.
— Вы до сих пор пишете на бумаге или на ноутбуке?
Б.: На бумаге!
– А бумажные книги ещё покупаете?
БГ: Покупаю в магазинах, заказываю по почте, вожу с собой, потому что читать бумажные книги мне значительно приятнее.
— Какие книги среди ваших недавних покупок?
БГ: Будете смеяться. Сейчас я собираюсь заказать три книжки про агента 007 Джеймса Бонда, написанные уже после Яна Флеминга. После оригинальной серии было книг десять, написанных очень плохо, а потом за дело взялся джентльмен по фамилии Бенсон, и у него дело пошло отлично. Я собираю всю серию и недавно понял, что в моей коллекции не хватает трёх романов.
— Почему Бонд?
БГ: А кто главный герой ХХ века?! Кто самый сексуальный мужчина Вселенной?!
— Собственный роман когда-то хотели написать?
БГ: Боже упаси! Но я сейчас закончил перевод «Бхагават-гиты». Я занимался им больше 12 лет и сегодня ночью приступаю к вычитке редактуры.
— Насколько я знаю, вы хотели выпустить что-то вроде справочника-путеводителя по барам, собственного исследования международной барной культуры.
БГ: Эта книга в процессе разработки. Мне потребуется ещё приличное количество времени, чтобы довести эту идею до ума. Мне кажется, написание хорошей книги требует долгого времени.
— Почему вы взялись за перевод «Бхагават-гиты»?
БГ: Впервые она была переведена на русский в XVIII веке, с тех пор переводилась чуть меньше десяти раз, и все эти переводы читать было невозможно. Они были сделаны людьми, которые плохо знают русский язык. Переводчики старались воспроизвести цветистый язык оригинала и, делая это, полностью теряли своего читателя – за всеми этими избыточными описаниями понять, что же там, собственно говоря, сказано, было уже невозможно. Я попытался сделать перевод, который ставит своей целью сделать содержание «Бхагават-гиты» понятным. Уже многие люди, которые читали этот перевод, говорят, что им наконец-то стало понятно, о чём книга. Если так, то цель достигнута.
— О чем бы вы спросили Пушкина, если бы довелось встретиться?
БГ: Да я бы лучше выпил с ним, чем вопросы задавать.