Фронтмен группы «Чайф» Владимир Шахрин рассказал, зачем варили струны для гитар в советское время и что за «царский подарок» сделал Андрей Макаревич, а также поделился впечатлениями о начале гастрольного тура, приуроченного к 35-летию коллектива.
— К своему юбилею вы выпустили новый альбом «Слова на бумаге». Очень похоже на название спектакля Гришковца «Прощание с бумагой».
— Действительно есть схожесть. Поэтому когда у Жени Гришковца был день рождения, я ему написал поздравление и в конце приписал: «Извини, что не на бумаге и не на открытке». Мы долго не могли придумать название. Ничего в голову не приходило. Я задался вопросом: а что эти разные песни объединяет? И понял, что все они написаны на листочках бумаги. И музыка сделана не на компьютере. В оформлении альбома художник Александр Коротич использовал отсканированные черновики — из бумажных листочков с текстами песен сделал фигурки музыкантов и поджёг их. У меня дома хранится множество этих рукописей, рука не подинимается их выбросить. Это как старые струны, которые только недавно стал выбрасывать. Они, как и всё в СССР, были в жутком дефиците. Прошу прощения за сравнение, но я как блокадник хранил их годами. Было «голодное» время, когда все музыканты их ещё и варили.
— Зачем?!
— Когда струны начинали звучать глухо, их снимали и клали в кипяток. Таким образом весь жир от пальцев с них выпаривался. После кипятка они звенели как новые. Наше знакомство с Андреем Макаревичем состоялось в 1988 году на третьем фестивале Свердловского рок-клуба. На следующий день мы летели в Москву одним самолётом в эконом-классе и весь полёт разговаривали. Он сказал многое из того, что сбылось. Он говорил о том, что они выступали в Европе и Америке с концертами. Я ему: «Нам бы в Москву выехать, а Америка с Европой нам точно не светят». Макаревич меня обнадежил: «Да ладно, будет у вас и Америка, и Европа». Так и случилось. И сказал, что наша группа будет долго жить. В финале Андрей достал из сумки новые нераспечатанные струны для электрогитары «Ла Белла Рок-н-ролл» и протянул мне. Это был царский подарок. До той поры я даже в руках не держал новых американских струн. Я их распаковал, когда мы записывали альбом «Не беда».
— Твой коллега Евгений Маргулис сказал мне в интервью, что с музыкантами лучше близко не знакомиться, чтобы не разочароваться. Согласен?
— Это же прописная истина: не хочешь разочароваться в своём кумире — не знакомься с ним.
— У тебя были такие разочарования?
— Конечно были. Миша Козырев рассказал хорошую историю, уже ставшую байкой. Расскажу, не называя фамилий. Большая компания, где были в том числе и известные музыканты, для новогодней вечеринки сняла загородный дом в Подмосковье. Миша Козырев пригласил туда свою маму. В первый вечер часть музыкантов под определёнными препаратами впала в эйфорию. Наутро мама говорит Мише: «Какой интеллигентный человек музыкант N. Мы с ним так здорово о поэзии поговорили. Он так красиво излагает свои мысли». На второй день этот же самый человек решил продолжить праздник текилой с водкой и довёл себя до скотского состояния. Стал гонять по всему участку свою жену, требую у неё ключи от машины, чтобы поехать в Москву. Она их не давала, потому что муж был пьян в стельку. В итоге музыкант поймал жену и избил. Мама говорит Мише: «Как это может быть? Вчера это был интеллигентнейший человек, а сегодня скотина». Сын ей ответил: «Ты помнишь советские времена? Когда «выбрасывали» дефицит, то в нагрузку давали какую-нибудь дрянь. То, что не нужно. Так вот, когда Господь раздаёт талант, а это дефицитная вещь, он в нагрузку даёт человеку какую-нибудь дрянь». Очень точно сказано. У всех есть свой «довесочек».
— У тебя тоже?
— Во-первых, я не считаю себя настолько талантливым. Мне кажется, когда Господь раздавал дары, он мне чего-то недодал. У меня больше от характера, упорства и повышенного чувства ответственности. Если берусь за что-то, стараюсь довести до ума. Во-вторых, такие вопросы лучше задавать людям со стороны. Я не был алкоголиком или наркоманом. Живу всю жизнь с одной женой. Никогда в жизни женщину не ударил. Дома не ругаюсь и не матерюсь. В коллективе вроде бы тоже пользуюсь уважением. Так что, видимо, эта история не про меня.
— Вы же не Metallica. У вас требования в райдере попроще.
— Попроще. Мы, кстати, в этот раз серьёзно подготовились к туру. Нам помогал, в частности, Павел Брюн, почти 10 лет отработавший постановщиком в Цирке дю Солей (сейчас он в Театре Олега Табакова). Понятно, что мы не Цирк дю Солей, Павел ставил шоу с учётом нашей специфики. Получилось 2 варианта юбилейного концерта — для небольших площадок и для таких, как столичная ВТБ Арена, где будет чуть больше, солиднее, чем на других площадках.
Перед началом тура мы снимали в Москве большой клуб и три дня репетировали. Вешали звук, свет, экраны. Играли, останавливались, делали поправки. Для нас это был невероятный опыт. Три дня по 8–9 часов с перерывом на обед мы прогоняли программу по кругу. В этом был смысл, потому что с первого концерта ты уже точно понимаешь, что будет происходить на площадке. Концерты «Чайфа» — это, как правило, импровизационная история. У нас есть трек-лист, но мы можем поменять его, сыграть другую песню, быстрее или медленнее. А тут всё-таки мы связаны сценарием.
Наше шоу — это некая музыкальная история, в центре которой вымышленный персонаж Чайфер. Вначале он молодой и дерзкий, весь на противоречиях с окружающим миром, с самим собой. Поэтому первые 9 песен довольно нервные, жёсткие. Что для нас нехарактерно. А потом этот человек начинает искать гармонию в близких людях, воспоминаниях, нежных любовных отношениях. И в финале получается радостное путешествие — все наши хиты.
— Не альбомом ли «The Wall» группы Pink Floyd навеяно?
— Да, люди писали нам, что сама идея немного похожа на «Стену» «Пинк Флойд». У нас, конечно, не так глобально как у Роджера Уотерса. У нас лиричнее и проще, меньше эстетства, чем у «Пинк Флойд». Мы все-таки ближе к группе «Криденс» и «Зи Зи Топ».
— Сергей Мазаев называет вашу музыку кантри-роком. Согласен?
— Когда мы играли фан-зонах разных городов на домашнем ЧМ по футболу, иностранцы на нас так и реагировали: «О! Это же фолк-группа».
— В интонациях, мелодике ваших песен есть что-то народное, корневое, особенно в таких песнях, как «Не спеши», «Никто не услышит».
— Наверное. В тех песнях, где мы используем блюзовые стандарты, тоже основа народная. Блюз — это черный фолк. Кантри — тоже народная музыка, пришедшая в Америку из Англии. Да, можно сказать, что мы играем современную народную музыку.
— 20 марта у вас в Москве грядет большой концерт. Есть страх, волнение перед большой площадкой?
— Хоть программа нами отрепетирована, визуальная часть сделана профессиональными людьми, которые понимают, что такое хорошее шоу, я всегда волнуюсь перед любым концертом, даже если это заказник на 100 человек. И мне нравится это состояние. Поэтому волноваться буду, но уверен, что все будет хорошо. Мы сыграем 28 песен. Два часа — основная часть концерта, и минут 15–20 на бис. Мы можем играть и дольше. Но… Я как-то спросил Бориса Гребенщикова: «А почему у вас концерты с антрактом?» Он мне ответил: «Публика у нас уже взрослая, им в туалет надо. Да и нам не помешает».