Гитарист и соавтор «Кино» Юрий Каспарян рассказал о параллелях между прошлым и настоящим, издании неизвестного альбома и способах не сойти с ума в повторяющейся реальности.
— Всегда хотел спросить, как правильно — Георгий или Юрий? Ваши коллеги вас называют по-разному.
— Можно и так, и так.
— «Мама мы все тяжело больны». Выбор этого трека для нового клипа в конце весны 2020го — что называется, не в бровь, а в глаз.
— Так получилось. Мы не специально (смеётся — Прим.ред.). Конечно, тут нет каких-то специально задуманных параллелей. У нас график появления студийных клипов был заранее составлен. Единственное — у нас уже сейчас пошли споры, как правильно называется эта песня. «Мама, мы все тяжело больны», или «Мама, мы все сошли с ума». Поступило предложение сейчас трек назвать «мы все тяжело больны», а после известного общероссийского голосования переименовать в «мы все сошли с ума».
— Помните, как Виктор принёс эту песню?
— Вообще по годам в голове путаница. Скорее всего, это был 1986-й. Песня из альбома «Группа крови». Витя придумал сначала основной риф. Один из тех редких случаев, когда были намётки, а песни не было. Но через несколько месяцев песня получилась.
— Насколько очевиден ответ на вопрос, о чём эта песня? 1986 год. Вроде бы уже что-то меняется, но ничего не понятно.
— Да, в 1986 году было совершенно неочевидно, чем это всё закончится… А песня о том, о чём песня! Там всё достаточно прямолинейно. Взросление, становление личности.
— Спорим, что после выхода клипа с рефреном «мы все тяжело больны, мы все сошли с ума» все бросятся искать иные параллели?
— И ведь найдут! И это хорошо.
— Нынешнее сумасшествие чем-то отличается от того, что было тридцать с лишним лет назад?
— А ведь чем-то отличается (смеётся — Прим.ред.). Всё время в головах у многих из нас какая-то ерунда! Естественно, у меня есть все те же ощущения, когда разные умные люди говорят, что если раньше мы стремились быть открытыми, то теперь процессы идут в другую сторону.
— Получается, что ваша новая версия песни о коллективном недуге — это жест. Ваш личный. А не просто ощущения слушателей.
— Как скажете! Но вообще песня просто хорошая и бодрая. И поэтому реакция публики, надеюсь, будет положительная и не менее бодрая (улыбается — Прим.ред.).
— По моим данным, до концертов в Москве, Петербурге, Минске и Риге будет издание новых версий «Кино» с нынешними музыкантами. Сингл на два трека, где одновременно сыграют и басист раннего «Кино» Александр Титов, и басист второй половины 1980-х Игорь Тихомиров. Какие песни возьмёте?
— Вообще песен на две бас-гитары у нас в программе много. Полноценная треть концерта будет с обоими басистами . Но про планы издания сингла с новыми записями пока ничего сказать не могу.
— Реюнион «Кино» — одно из самых ожидаемых музыкальных событий года. В нынешней принудительной самоизоляции только граф Дракула не вылез в онлайн-трансляции, марафоны и прочие концерты с кухни через смартфон. А вы нет. Почему?
— Были разговоры. Но не про «Кино», а про «Симфокино». Но они ничем не закончились. Да и всплеск этих онлайн-концертов уже прошёл.
— Тем не менее вы продолжали музицировать онлайн. Александр Титов только что выложил свежий клип, где смонтировано, как вы каждый у себя дома играете свои партии к песне «Игра» с альбома «Ночь». Это такая физкультура?
— Что-то типа того. У Саши есть канал, где он показывает свои басовые партии из «Аквариума» и «Кино». Время от времени мы собираемся и записываем что-то.
— А вы как реагируете, когда народ активно делится желчью и рассуждениями, что реюнион — это всё ради денег? Александр Цой мне ранее рассказал, что ему это нужно просто потому, что он не был на концерте «Кино». Титов делает это для души и ради памяти о друзьях, которые уже ушли.
— Да никак я на это не реагирую. Нет смысла что-то объяснять, если люди во всём видят только наживу. Разговоры про реюнион шли много-много лет. И мы даже успели собраться поиграть вместе с Георгием Гурьяновым (художник, барабанщик «Кино», умер в 2013 году — Прим.ред.). в 2012 году. Записали песню «Атаман».
Просто к 2019 году, когда мы стали репетировать, всё покатило. Сложилось. Несомненно, это связано и с тем, что Саша Цой ушёл от MorozRecords. Не без труда вернул себе права на наследие отца. Стал полноправным правообладателем. И сразу всё ожило. Реставрация, выпуски альбомов в приличном виде. Вышли из трясины. А может, время настало просто. Есть же некие «многолетние циклы» вращения событий. Вот мы в такой и угодили.
— Кстати, тогда же к нам вернулась Джоанна Стингрей. Она вдруг приехала весной 2018 года в Петербург. А потом пошли издания её книг. И первая её книга как раз про то время, параллели с которым многие видят. Для вас тут есть символизм?
— Ну да. Что-то такое зашевелилось. И я не думаю, что это исключительно ностальгия. Мы же просто щепки на волнах бытия (смеётся — Прим.ред.). А книги у Джоанны интересные получились. Во второй книге «Стингрей в стране чудес» меня порадовало очень точное эмоциональное описание концерта «Поп-механики». Видео тех концертов есть много. Что-то происходит в кадре. Но это не передает всего контекста! А у Джоанны получилась… Прямо здорово! Я проникся!
— Вас не задевает, когда говорят, что музыкально «Кино» — это клон The Cure?
— Абсолютно нет. Моя любимая их пеня Lovecats 1983 года. Но как это ни странно, я их очень мало слушал. Не считаю, что «Кино» — клон The Cure. Это просто однажды кто-то сказал, кто-то подхватил, кто-то записал, и все запомнили. Пусть так считают, кому хочется. Мне по барабану, если у человека нет собственных ушей.
— Из-за коронавируса выход неизданного ранее альбома «Кино» «Любовь — это не шутка» отложился на июнь-июль. Почему альбом не вышел после записи в 1986 году?
— Во-первых, он был недозаписан. Во-вторых, у нас через некоторое время появилась драм-машинка и порто-студия, и таким образом появилась «Группа крови». А песни из «Любовь — это не шутка» были отложены, потом забылись. К формату «Группы крови» они не подходили. Они относились к лирическому периоду творчества Виктора.
— Появление новой техники скорректировало творчество группы «Кино»? Как раз с «Группы крови» началась музыка других «новых волн»?
— Не в технике дело. У Виктора нарастало изменение творческого вектора. И мы просто не успели дозаписать эту пластинку. Так бы был ещё один альбом про любовь. Но нас очень тогда не устраивало качество записи. Слишком самодеятельно. Теперь же это будет издано ровно в том виде, в котором было записано. Со всеми репликами между песнями. Со звуком при реставрации Максим Кондрашов и Игорь Тихомиров сделали, что смогли. Стало звучать получше.
— Какая песня оттуда сегодня могла бы стать злободневным хитом? Издатель в качестве промо выбрал «Ты мог быть героем».
— Там все песни неплохие. И «Ты мог быть героем» хорошая. Но сама «Любовь — это не шутка», на мой взгляд, бьёт все рекорды. История, актуальная всегда (смеётся — Прим.ред.). И нам очень повезло, что удалось использовать в оформлении эскиз художника Андрея Крисанова, который предоставила его супруга Тамара Крисанова. Как остроумно заметил Саша Цой, альбом — эскиз, и в оформлении эскиз. Мы не стали его раскрашивать. Оставили чёрно-белым. Документ ушедшей эпохи.
— Кроме «Кино», вы работаете над сольным новым проектом. Если это не секрет, расскажите о нём.
— Он называется YK. «Уайкей». Аббревиатура от Yuri Kasparyan. Немного накопилось каких-то инструментальных мелодий… Сделали программу. Скоро выпустим пластинку с двумя пьесами и продолжим работать над альбомом.
— Вы кроме Риги и Минска по другим столицам бывшего СССР поедете?
— Какие-то разговоры идут. Но конкретики пока нет. Сейчас плохо с конкретикой. Будущее в тумане. Вообще европейская гастроль, скорее всего, будет.
— Многим нынче душно. Творчески, политически. У вас какие ощущения про завтра?
— Сложно сказать. Свежесть, как мне кажется, это личное дело каждого. Вообще не люблю рассуждать на эти темы.
— Понимаю, но для многих музыка «Кино» музыка перемен. Та же Стингрей говорит, что песни Цоя сегодня актуальны как никогда. Параллельно та же «Перемен» ещё не так давно звучала на акциях оппозиции.
— Ну что я могу сказать на это всё? Я играл в группе на гитаре. Великолепный Витя писал прекрасные песни. Ну, используют их. Что тут поделаешь? Мы-то тут причём? Хорошая музыка должна поднимать человека. Приносить радость. Избавлять его от повседневной рутины. Хотя бы отвлекать. Может быть, наводить на какие-то прекрасные мысли и благородные поступки. Если это происходит, значит, мы делали хорошее дело.
— Ваш личный рецепт: как не сходить с ума, когда «все тяжело больны»?
— Нет таких рецептов. Но я занимаюсь любимым делом и и нахожу время для занятий чи гун. Этого вполне достаточно.