Группа «Неприкасаемые» дебютировала на сцене масштабно! Первое выступление состоялось на Красной площади на юбилейном концерте «Машины времени» 25 июня 1994 года.
О концерте подробно написано в книге Михаила Марголиса «Путь Горыныча»:
Мне довелось, что называется, в максимальном приближении рассмотреть появление «нового» Гарика. 25 июня 1994 года я разговаривал с ним, стоя в глубине сцены, установленной на Красной площади, где происходило событие, невероятное в нашем отечестве еще несколько лет назад, – группа «Машина времени» многочасовым сейшеном с участием друзей-музыкантов и тостами прямо за «кулисами» праздновала свое 25-летие на фоне Мавзолея и кремлевских стен. Сукачев ждал своего выхода к микрофону. Действо открыло «Воскресение», затем спели «Чайфы». Народ под зонтами (шел довольно нудный дождик) приплясывал и подпевал каждой строчке, ибо игрались давние хиты. Дальше настал черед Гарика. В обрезанных перчатках, с дымящейся сигаретой, которую закурил, как раз пока мы беседовали, в кожаной куртке, рубахе защитного цвета и вязаной шапочке с вышитым на лбу зелеными нитками листом конопли он предстал перед заполненной «до горизонта» площадью. На груди у него раскачивался на цепочке большой пацифистский знак. Детали сукачевского облика в данном случае принципиальны, ибо в них не осталось ничего от «пролетарского джаза». Это был Гарик следующего десятилетия, где он не раз нырнет в глубины собственного подсознания и окончательно утвердит свою авторскую самостоятельность.
На Красной площади Игорь начал с краткого приветствия, в котором совместил респект юбилярам и ушедшей молодости.
Мы хотим поздравить великую группу «Машина времени» с ее днем рождения. Уже прошло так много лет, что многие ребята, которые были лохматыми в 70-е годы, теперь облысели. И наши девчонки вечерами уже ждут домой своих дочерей и волнуются за них. Но тем не менее мы остались такими же, какими были пятнадцать-двадцать лет назад. И еще: если бы не было «Машины времени» на свете, многие из нас наверняка не взяли бы в руки гитары и не жили бы этой странной жизнью. Наше сегодняшнее выступление мы посвящаем величайшей русской группе всех времен и народов.
Веселый характер мероприятия и разношерстность аудитории (вход на концерт был свободным) предполагали, что Гарик сотоварищи, по примеру коллег, сыграют что-то общедоступное, скажем, «Напои меня водой» или «Дорожную» – мелодичные, знакомые публике по телепоказам песни. Но прозвучало десятиминутное маниакальное нечто под названием «Дорога под землю». По первой ассоциации это было где-то между моррисоновскими «Not To Touch The Earth» и «The End» в ее наиболее развернутом варианте и, скажем, «Dirty Boots» от «Sonic Youth», только дополненное страстным саксофоном. Гарик метался по сцене, смачно сплевывал на пол, извивался, сбросил куртку, оставшись в белой майке, и опять доставал откуда-то из своих глубин пугающие вопросы и метафизические просьбы, которые посылал поверх милицейского оцепления слегка обалдевшей публике.
Захочешь ли ты рассмеяться, когда я тебе улыбнусь?
Захочешь ли ты заплакать, когда я на секунду засну?
Сможешь ли ты умереть, когда за мной навсегда закроется дверь в дорогу под землю, в норы зеленых змей, в дорогу под землю, в Ад?
Праздничек в этот момент перестал быть томным.
Научите меня рок-н-роллу и технике мысли.
Подарите мне новые книги и новую моду.
Покажите мне новые дали и новые выси.
Посадите меня на хлеб и на воду.
По обе стороны от Сукачева на авансцене впадали в гитарный раж Воронов, весь в черном, и Крупский (Крупнов), весь в белом. На ударных молотил Паля.