Глеб Самойлов рассказал о своем 50-летии и первом столичном концерте «Агаты Кристи».
— Четвертого августа у тебя был отличный повод сказать: «Мне пятьдесят, и я рок-звезда!» С какой интонацией в твоем случае это можно произнести: с восторгом, иронией, ужасом?
— В этом году особенных мыслей по поводу дня рождения у меня не было. Обычно в этот день я думаю только о том, что концерт нужно будет играть. С момента образования The Matrixx, то есть с 2010 года, в день рождения я на работе. Помню, когда отмечал сорокалетие, то чуть не упал в обморок. Стояла жуткая жара, и в Подмосковье горел торф, так что все было в дыму. И мы выступаем. Полгруппы разделись до пояса, но Снэйк за барабанами и я остались одетыми. Концерт я заканчивал, уже стоя на коленях.
— В этом и заключается некий парадокс рок-карьеры. Когда ее начинаешь, вряд ли думаешь о том, что взрослым дядей по-прежнему будешь стоять у микрофона…
— Я начинал, когда мне было семнадцать лет, и в то время мечтал о своей группе. И, конечно, ни о какой старости не думал. Хотя мама уже тогда предупреждала: «Нужно какую-то корочку об образовании иметь, иначе что же ты на пенсии будешь делать?» И она, конечно, права, но, боюсь, корочки мне бы уже не помогли. Мне и в школе было понятно, чем я буду заниматься. Тем более в то время, в середине восьмидесятых, появились группы советского андеграунда — и пройти мимо этого для меня было просто невозможно.
— Если честно, сейчас ты гораздо больше похож на звезду, чем во времена, когда «Агата Кристи» стала популярной группой. Тогда вы больше напоминали прилежных студентов с гитарами…
— Мы просто очень стеснялись. И тогда было принято стесняться Москвы. Это уже, конечно, дела давнишние, но я помню, как еще в восьмидесятых нас всем свердловским рок-клубом отговаривали ехать в Москву на фестиваль. Мол, там нас съедят, мы пропадем — и поэтому должна ехать группа «Кабинет»: они проверенные люди, мастера своего дела. Сильно напуганные, но мы все-таки поехали.
И не обошлось без приключений. Когда мы играли на «Интершансе», то по всем фестивальным традициям время нашего выступления постоянно сокращалось. И вот в гримерку входит человек, как потом оказалось, это был Юрий Айзеншпис, и говорит, что мы должны играть еще меньше. И наш клавишник Саша Козлов просто наорал на него, совершенно не представляя, кто перед ним стоит. «Вы в Москву теперь вообще не попадете!» — заявил нам тогда Айзеншпис. Но после выступления он пришел еще раз, сказал, что мы супер и все нам прощает. Так что нужно отдать ему должное, а то непонятно, чем бы все закончилось. В общем, мы — вороны пуганые.
— И долго в итоге вы осваивались в Москве?
— Осваивали мы не Москву, а страну. У нас тогда были бесконечные туры. А в Москву я окончательно перебрался только году в 98-м, в разгар экономического кризиса.