{% currentStation == 'nashe' || currentStation == 'rock' ? 'Сообщение ведущим' : 'Сообщение в эфир' %}

Отправить сообщение

Сообщение бесплатное

Прием сообщений ведущим доступен через telegram-бота.

В студии сейчас никого нет, поэтому отправить сообщение некому 🙁

Ошибка. Попробуйте обновить страницу

Ваше сообщение отправлено!

Было бы вам удобно писать в эфир через бота в Telegram вместо сайта?

Авторизация через социальные сети
Вконтакте
Новости НСН

«Гармонию с самим собой он искал до самого финала»: Алексей Горшенев о брате

В «Караване историй» вышел большой материал о Михаиле Горшеневе. О лидере группы «Король и Шут» вспоминает Алексей Горшенев. Делимся трогательным рассказом со всеми НАШИми.


В детстве по утрам Мишка чмокал меня в нос. Мы с братом жили в одной комнате, я еще учился, а он уже работал, поэтому вставал раньше. Уходя, брат вечно будил меня этим шутливым поцелуем. Я возмущался, ворчал «Да что же это такое!», потом натягивал на голову одеяло. В ответ Мишка хохотал: «У тебя на кончике носа словно шарик смешной, так и хочется потрогать…»

Росли мы боевыми. Два брата-акробата постоянно хулиганили: играли в войнушку, лезли туда, куда не надо. Мишка особенно отличался — придет то со сломанной ключицей, то со стрелой в щеке. Мама только ахала, но приключения продолжались. Мы с братом были неразлейвода. Нам, в принципе, и друзья-то были не нужны. Вдвоем играли в Робин Гуда, вдвоем придумывали шалости. Разница у нас небольшая — два года. Естественно, Мишка по старшинству был вождем.

Однажды мы играли зимой в перелеске. Санки, палки, кругом снег… И вдруг я наткнулся коленом на разбитую бутылку. Вынимаю из ноги эту «розочку», кровь хлещет. Мишка посадил меня на санки и героически повез на ближайший КПП. За нами тянулся красный след. Увидев солдата, Мишка закричал дурным голосом: «Помогите, братик умирает!» Конечно же, угрозы жизни не было: меня быстро определили в больницу и зашили рану. Но как перепугался за меня брат и как тащил на санках по снегу, помню до сих пор.

Всю жизнь в нашей семье звучала музыка. Мишка стал играть на гитаре первым, вскоре подтянулся и я.

Инструмент сначала был один на двоих, играть я учился сам, брат не взял шефство надо мной в этой сфере. У него быстро появился свой коллектив «Король и Шут», а у меня свой — «Кукрыниксы». Кстати, название моей группы мы выбрали с Мишкой вместе, стоя на балконе.

Если честно, я никогда не фанател от «Короля и Шута», для меня это была просто группа брата, иногда даже подыгрывал им на гитаре и барабанах. Барабаны стояли у нас дома (бедные соседи!), когда ударник Мишки Саша Щиголев ушел в армию, брат попросил: «Замени!» А я не играл ни разу, пришлось в срочном порядке осваивать барабанную установку. Первые гастроли «Короля и Шута» в столице прошли как раз со мной.


Учился Мишка плохо. Он мог получить за сочинение четверку за мысли и идеи и кол за правописание. «Четыре-кол» — это была его стандартная оценка, но иногда она опускалась до «два-кол». Учителя на него жаловались — брат, по их мнению, был очень рассеянным. Но при этом житейская хитрость в нем присутствовала в полной мере: он ловко выманивал у меня пирожные. 

У Мишки был живой ум, и соображал, как повернуть ситуацию в свою пользу, он очень быстро. Помню, сражаемся в ванне на самодельных кораблях с пластилиновыми матросами, у каждого — брызгалка, чтоб затопить судно противника. У меня там, как положено, вода. Мишка же налил в свою брызгалку керосина, облил мой флот, а потом кинул в ванну спичку. Потонула эскадра быстро.

Видели бы это сражение учителя, считавшие его чуть ли не дурачком! Родителям даже как-то посоветовали отдать брата в спецшколу для слабоумных. Конечно, никто такой глупости не сделал: в чем-то он был не от мира сего, но учился плохо не поэтому. Мишка просто не хотел делать то, что ему неинтересно, на уроках мог сидеть и тихонько рисовать.

Нас с Мишкой считали странными и не очень-то понимали учителя. Иногда складывалось впечатление, что мы одни против всего мира и каждый норовит нас обидеть.

Если меня в школе хоть как-то терпели, то брата постоянно склоняли на собраниях. Зато в это время уже началась музыка — я занимался на аккордеоне, брат на акустической гитаре.

К нам домой ходили преподаватели. Мишка долго и нудно разучивал «Санта Лючию», которую я вскоре возненавидел. Еще бы, слушать ее по сто раз! Потом заниматься садился я, и брат сходил с ума от моей бесконечной мазурки. Такой вот ансамбль под названием «Дурдом». В старших классах Мишка наконец-то нашел единомышленников — Сашу Щиголева, Сашу Балунова и Сашу Васильева. С ними создал группу, я тоже не скучал — записался в школьный оркестр.

У нас дома стала собираться компания, мама не прогоняла ребят, готовила на всех, а отец тогда часто ездил в командировки. Иногда пили пиво, в настольные игры играли, Балунов с Князем бренчали акустику, я тоже извлекал из гитары какие-то звуки. Когда в срочном порядке освоил ударные, работал уже в двух командах: панковской группе «Вибратор» и «Короле и Шуте». Частенько на концерте они шли друг за другом, поэтому я долго оставался на сцене, когда все уже расслаблялись.

Отец держал нас очень жестко, а у Мишки началось становление как личности, как музыканта и как мужчины, и он взбунтовался. Я-то жил дома, а брат постоянно уходил, сильно ругался с батей. То у Сашки Балунова ночевал, то у Андрюхи Князева, а бывало — и по сквотам жил. Слава богу, потом у группы появилась «точка» — им дали реставрационную мастерскую и Мишка оставался спать там.

Первый успех «Короля и Шута» — это концерт в «Ватрушке» в 1995 году. Ту афишу — белую, с большими красными буквами — до сих пор помню.

Я был сильно удивлен, что пришло целых триста человек: для начинающей команды шикарно. 


Как и у всех людей, были у брата свои внутренние драконы. Первый — жажда славы, второй — финансовый вопрос, и третий — такой же, как и у меня: желание достичь своего внутреннего олимпа. Те, кто думают, что брат был бессребреником, ошибаются. Часто сидя за родительским столом по праздникам, Мишка хвастался: «Леха, мы заработали столько-то и столько-то». Это было его первой фразой — не «Как дела?», а «Мы такую-то кассу взяли…» Я даже слегка обижался. Хотя в то же время он был и безалаберным: мог принести сумку, набитую мятыми и порванными купюрами. Не заботился, как они лежат, что деньги пришли в негодность. Я в тот период звал его Жуком.

Когда «КиШ» собрал СК «Юбилейный», с первым драконом брат разобрался, и деньгами Мишка наелся довольно быстро. А гармонию с самим собой он искал до самого финала.

К его чести, рухнувшая на группу безумная популярность брата особо не изменила. Он стал немного жестче, но это внешне. Бабушкины установки — любить людей, стараться понять, не обижать их — остались с нами на всю жизнь. Возможно, мы и музыкой занялись потому, что в жизни был «бабушкин» период, а воспитывай нас только отец — стали бы военными. 


Первые эксперименты с разными веществами Мишка начал еще на Миллионной улице, где была их мастерская. Приходим как-то туда с Князем — брат сидит в коробке, ноги наверх закинуты. Это было уже не алкогольное опьянение, мы сразу поняли. Потом начался настоящий ад. Мама как-то нашла инсулиновый шприц у брата в кармане, это было шоком для родителей. Конечно же, его убедили лечиться. Но как у всех зависимых, светлые периоды сменялись срывами.

Мишка пережил семь клинических смертей.

Мы с братом тогда немного отдалились. Я вещества не употреблял и не понимал его, да и музыка мне нравилась другая. Стали реже видеться: он на своих гастролях, я на своих. Встречались лишь на фестивалях, где играли вместе. Я думаю, что его пристрастия оказали влияние и на наши отношения. Употребление разных веществ сильно меняет психику человека и разрушает привязанности. Мы не ссорились, нет, и формально все было вроде бы так же. Но детская романтика братства куда-то ушла.

Вторую жену брата, Ольгу, я очень уважаю. Благодаря ей Мишка выкарабкивался со дна, на которое уходил из-за алкоголя и препаратов. У них была настоящая любовь, и это помогало Мишке жить. Он сам говорил: «Жена вытащила меня из ада».

Познакомились они случайно, в 2002 году. Ольга сидела в кафе, увидела Мишку и попросила автограф для младшего брата. Разговорились и… словно приклеились друг к другу. В 2005 году поженились, а в 2009-м у них родилась дочка Александра. Мишка тогда очень повзрослел. То, что он перестал скитаться и у него появился дом, брата изменило. Но все равно характер до конца не переделать. Такие уж мы люди — музыканты, чудаковатые личности, которые мочат жизнь и близких людей. К веществам брат все же вернулся.


Мишка жил и работал на износ, он по-другому и не умел. Перенапряжение сказывалось на настроении и самочувствии. TODD его вымотал, зато имел большой успех. Театральная премьера состоялась осенью 2012 года. Работал брат преимущественно в Москве, а Ольга с детьми осталась в Петербурге. Приходилось жить между двумя городами, что прибавляло сложностей. Жена навещала Мишку в столице, на репетициях сидела, радовалась, что у него горят глаза. Но в какой-то момент бешеных нагрузок брат не выдержал и снова сорвался. До финального этапа своей долгой реабилитационной программы он не дотянул всего лишь два месяца. Чистым должен был пробыть до сентября, а умер в июле.

У меня было предчувствие, что Мишка может уйти. Помню, как незадолго до смерти я не узнал своего дедушку Ивана Кузьмича — до того изменилось его лицо. Так вот, во время последней нашей встречи я смотрел в лицо брата и тоже не узнавал его.

Мы встретились у родителей, и я вдруг впервые увидел, что он весь седой и очень уставший. Мишка был в каком-то радостном возбуждении. Я тогда с алкоголем завязал, приехал на машине. «Как круто, что ты не бухаешь!» — хвалил меня Мишка, а у батареи стояли пустые бутылки.

Нашествие 2013

 

Что брата не стало, мне сообщил Сашка Леонтьев, Ренегат. Мы с женой ходили по магазинам, вдруг звонок. Я не поверил, сказал:

— Проверьте еще раз, вызывайте скорую!

— Да поздно уже, врач был, констатировал смерть.

Мишка умер в загородном доме, который снимал. Остановилось сердце, организм просто не выдержал такой нагрузки. Мы поехали к отцу на дачу сообщить, встретили на вокзале маму, она уже все знала. Для отца Мишкина гибель стала страшным ударом.

Прощание с братом было в «Юбилейном». Море народа, мы сидели на стульях у гроба. В крематорий поехали уже только самые близкие. Похоронили его на Богословском кладбище, недалеко от Виктора Цоя. В тот день во мне появилась какая-то отстраненность, будто я не понимаю, что происходит. Или будто все происходит в кино — не со мной. Наверное, это такая защита, она и сейчас срабатывает.

Для меня Мишка не умер — просто уехал на гастроли. Настанет время, и я присоединюсь к нему в туре. А папа сразу «поехал» за ним: он прожил после похорон всего сорок один день.

Вернуться к списку новостей

Новости, которые вас могут заинтересовать

Другие статьи по тегам

{% status[currentStream]['station'] %}

{% status[currentStream]['artist'] %}

{% status[currentStream]['title'] %}

НАШЕ Радио

{% artistOther('nashe') %}

{% songOther('nashe')%}

{% track.date_formatted %} {% track.artist %} / {% track.title %}

ROCK FM

{% artistOther('rock') %}

{% songOther('rock')%}

{% track.date_formatted %} {% track.artist %} / {% track.title %}

Радио JAZZ

{% artistOther('jazz') %}

{% songOther('jazz')%}

{% track.date_formatted %} {% track.artist %} / {% track.title %}

Радио ULTRA

{% artistOther('ultra') %}

{% songOther('ultra')%}

{% track.date_formatted %} {% track.artist %} / {% track.title %}

Последние
10 песен

Закрыть
{% track.date_formatted %} {% track.artist %} / {% track.title %}