Лидер группы «План Ломоносова» Александр Ильин рассказал о творчестве в группе, грядущем альбоме, Владимире Маяковском, клипах, боксе и не только.
— Когда ты начал писать песни? Какими они были?
— Первые песни я начал писать вместе с группой «План Ломоносова», это было в 2010 году. У меня было четыре текста: «Вектор», «Бегом», «Визор» и что-то ещё, не помню точно.
— Откуда черпаешь вдохновение для новых песен?
— Из жизни (улыбается). Всё, что вокруг происходит, это и транслируется, — в общем, как и у всех, кто занимается подобными вещами. Многообразие жизни.
— Группа «План Ломоносова» была основана в 2010 году. Как оценишь её развитие на протяжении почти десяти лет?
— Я считаю, всё классно. У нас всё получается очень продуктивно, мы готовим к выходу свежую пластинку. Это будет пятая часть нашего бесконечного альбома со сквозной нумерацией. Плюс, в нашем арсенале есть альбом «Облако в штанах», который стоит особняком. Итого, шесть крутейших пластинок за 10 лет — это хороший показатель. Люди любят наше творчество, и мы его любим. Людей становится больше, от этого концерты становятся веселее и, в целом, всё отлично.
— Александр Иванов из группы «НАИВ» в интервью у Дудя год назад говорил, что, к сожалению, российские панк-группы не умеют снимать клипы или делают это очень посредственно. Твоя группа опровергла это утверждение. Скажи, пожалуйста, за счёт чего удалось сделать такие профессиональные клипы как «Мосты» и «Облако в штанах»?
— Дело в том, что мы не такие простые ребята, как кажется на первый взгляд. Я имею прямое отношение к кинематографу. Наш гитарист Денис Хромых тоже давно в теме — он занимался постпродакшеном, он монтажёр и когда-то работал на довольно серьёзных проектах в серьёзных студиях. Остальные ребята тоже не на помойке найдены и подкидывают грамотные идеи. У нас есть вкус относительно визуального ряда и смысловых нагрузок, мы стараемся придерживаться этого вкуса. У нас есть свой взгляд на процесс съёмки клипов.
К нам не раз приходили ребята и девчата с предложениями снять клип, мы говорили: «Приходите — пообщаемся». Мы начинали общаться и задавали такие вопросы, на которые у большинства просто не было ответа. В такие моменты мы понимали, что мы уровнем выше, чем они, и они не могут нам ничего дать — дать можем только мы им.
Отсюда и следует принцип: хочешь делать хорошо — делай сам. Мы имеем такую возможность, мы знаем, к кому, и, главное, за чем обратиться и сами тоже не лыком шиты. К примеру, Денис сам монтировал «Облачный кисель» и «Фотопанк» — об уровне его профессионализма можно судить по этим клипам и не только по ним. Просто мы в теме, поэтому у нас получается делать такие клипы — вот и всё.
— Написание альбома «Облако в штанах» началось с просьбы вашего знакомого сделать песню на стихи Владимира Маяковского. В итоге это вылилось в целый альбом с 19 треками. Тяжело ли было писать музыку на стихи Маяковского со специфической рифмой и текстами?
— И да, и нет. Почему нет? Потому что, во-первых, мы делали это с удовольствием, во-вторых, альбом «Облако в штанах» — это не набор разных стихов Маяковского, это цельное произведение, полностью переложенное на музыку. То, что у Маяковского нестандартная форма стихов, с изменяющимся ритмическим рисунком, помогало нам разнообразить этот альбом, сделать песни разными.
К сложностям можно отнести только ответственность, потому что это не наши стихи — это стихи другого человека, причём, гениального русского поэта. Груз ответственности немного поддавливал, но тем было интереснее. То, что у него такие ломаные стихи, помогало нам разнообразить альбом, плюс — настроение песен зависело от смысловой нагрузки текстов. То, что ритмически строфы отличались друг от друга, помогало нам вычленять припевы и куплеты. То есть, мы отталкивались от его, так скажем, поэтической музыки. Работа над этим альбомом была в большей степени удовольствием, но мучения тоже были. Как щекотка.
— В 2017 году ты говорил, что читаешь одновременно Александра Солженицына «В круге первом» и пятый том Карлоса Кастанеды. Как сейчас у тебя обстоят дела с чтением, что читаешь?
— Сейчас дочитываю последнюю книгу Антуана де Сент-Экзюпери, которая называется «Цитадель». Он написал всего семь книг, и эта — последняя. Как я понял из предисловия, написанного, вероятно, французским издателем, она была дописана, но не была отредактирована самим Антуаном де Сент-Экзюпери, и французские редакторы взяли на себя ответственность немного её подкорректировать. По их словам, они просто убирали повторяющиеся мысли. На мой взгляд, это очень классная книга, я рекомендую её к прочтению и даже возьму одну из фраз оттуда в качестве цитаты в предстоящий альбом.
Это довольно необычное произведение: проза, но читается очень поэтично. Это философское повествование, там нет линейного сюжета. Главный герой в этой книге — принц какой-то восточной страны. Передвигаясь по пустыням или находясь у себя во дворце, он рассуждает о жизни, о своих делах, о людях, о том, что ему рассказывал отец и тому подобное. О жизни, короче. В ходе повествования он, незаметно для читателя, взрослеет, стареет, хотя, повторюсь, там нет прямого сюжета. Каждая глава — рассуждение на какую-то тему: где-то они лагерь разбили, и он отошёл на бархан посмотреть сверху, как себя ведут его воины, где-то — ещё что-то. Очень медитативная книженция.
До этого я прочитал Льва Толстого. У него есть два произведения, которые собраны в одну книгу. Первое называется «Исповедь», второе — «О жизни». За оба этих произведения он был в немилости у РПЦ, одно из них какое-то время не издавали, за второе его предали анафеме. Это достаточно интересные и искренние книги; не знаю, почему на них была такая реакция у РПЦ. Хотя, было другое время, ко всему подобному относились гораздо жёстче. В «Исповеди» Толстой рассказывает о себе с молодых лет до того возраста, когда он писал эту книгу, о своих взглядах на всё вокруг. Произведение «О жизни» — это его помощь читателям в том, о чём им имеет смысл подумать в процессе своей жизни.
Чуть раньше я прочитал книгу Максима Горького «Толстой. Чехов. Ленин». Это сборник небольших, по 15–20 страниц, очерков о людях, которых Максим Горький встречал в жизни, с кем имел счастье общаться, и кто каким-то образом повлиял на то время и на самого Горького. Максим Горький очень просто пишет, без витиеватых мыслей. Хоть витиеватые мысли — это и неплохо, просто некоторые авторы этой витиеватостью выпендриваются или зарабатывают, увеличивая количество строк, а Горький абсолютно не выпендрёжный, по крайней мере, в этом произведении.
— Не было опаски, что после первых альбомов «Плана Ломоносова» аудитория может не принять «Облако в штанах» — альбом на стихи поэта?
— Нет, не было вообще никакой опаски. Прежде всего мы сами понимали, что это классная идея и у нас она хорошо получается. Не приняли бы — и не приняли, это никак не повлияло бы на качество проделанной нами работы. Смысл не в том, чтобы все люди на Земле сказали: «Ах, какие вы молодцы!». А в том, чтобы получилась достойная музыкальная трактовка стихотворного произведения. Смысл был в реализации идеи, которая в нас поселилась и которой мы загорелись. Мы жили этой идеей продолжительное время и ни о чём не жалеем, наоборот — мы очень рады, что всё произошло так, как произошло.
— На протяжении длительного времени на многих концертах и фестивалях ты выступал в майке, которая от концерта к концерту растягивалась и рвалась всё сильнее. Вы принципиально изнашивали эту майку? Сколько примерно она пережила концертов?
— Я до сих пор практикую выход на сцену в этой майке. Она всё ещё, можно сказать, жива, если её ещё можно назвать майкой. Я не принципиально её изнашивал, просто она была для меня максимально комфортной. А касательно того, что она изнашивается — всё в нашей жизни изнашивается, наши тела изнашиваются. Из-за какой-то маленькой дырочки менять одежду — это уже из разряда безрассудного потребления.
По идее я должен был это хотя бы заштопать, как мне бабушка в детстве носки штопала на грибочке. Сейчас эти носки у тебя порвались — ты их выкинул и новые купил. Носки есть и дорогие, и абсолютно дешёвые — они продаются на каждом шагу. Раньше всё-таки бережнее относились к любым вещам. Сейчас люди настолько зажрались в этом плане — после любого посаженного пятна одежда просто выкидывается на помойку. Главное — не визуальная составляющая вещи, а её функционал. Мне максимально удобно в этом находиться, прыгать и скакать. Становится жарко, а если клуб не очень большой и пришло много народа — тогда вообще баня. Поэтому чем больше дырок — тем мне комфортнее. Никакой специальной задачи износить её, чтобы я был в образе какого-то драного человека, нет. Просто мне так удобно.
Плюс — эстетика музыки это позволяет. Понятно, что в консерваторию прийти в том, в чём я одет на концертах… Хотя, тоже можно подумать на этот счёт (смеётся). Но есть же такое понятие: моя свобода заканчивается там, где начинается твоя свобода. То есть, если я приду в консерваторию в трусах, я нарушу волю тех людей, которые не хотели в этот вечер видеть человека в трусах, а хотели видеть людей в смокингах и специально для этого там собрались. В такой ситуации я буду не своенравным молодцом, а просто вредителем, а это уже совсем другой расклад.
— Второго апреля в группе был пост, что барабаны для нового альбома записаны. Прошло уже два месяца, как обстоят дела с новым альбомом?
— Всё отлично, мы всё записали, скоро приступим к сведению альбома.
— Каким будет новый альбом? Сколько композиций он будет включать, на какие темы? Возможно, вы привнесли в него что-то новое, экспериментальное?
— Насчёт количества композиций у нас была идея: группе в этом году исполняется десять лет, и мы выпустим альбом с десятью песнями. Что это будет за альбом? Это будет классный альбом, там будут и весёлые песни, и лирично-красивые, но без соплей, конечно. В новом альбоме мы использовали трубы чаще, чем обычно. Место для эксперимента у нас есть всегда, в каждой пластинке, и новая пластинка — не исключение.
— В начале марта «План Ломоносова» поучаствовал в трибьюте группы «25/17», сделав кавер на песню «Только для своих». Почему выбрали эту песню? Как оценишь её в вашем звучании?
— По-моему, она у нас звучит классно. Я считаю, что мы добавили этой песне огоньку. Кстати говоря, в этой песне второй куплет полностью читал мой брат Лёха. То есть, это не просто кавер нашей группы, это некий фит с, как он себя называет, che911. Почему эта песня? Во-первых, у неё шикарное название — «Только для своих». По-моему, это беспроигрышный вариант. Тем, кто что-то не понял в этой песне, нужно обратиться к её названию: эта песня только для своих. Ну и, конечно, какие-то части этого стихотворения в нас откликаются. По смысловой и музыкальной составляющей нам показалось, что будет круто, если её сделаем именно мы.
— Есть ли ещё музыканты, группы или отдельные песни, на которые хотели бы сделать кавер? Чтобы публика услышала эти песни в звучании «Плана Ломоносова»?
— Как только появляется такая идея, мы это делаем. Мне в последнее время нравится группа “Idles” — такие безумные англичане. Нравится всё их творчество, но несколько треков очень сильно заходят, и было бы прикольно людям через нас рассказать о такой группе. Но сейчас нам пока есть, чем заняться. Если возникнет оказия, тогда запишем.
С другой стороны, я не всегда понимаю, зачем нужно делать каверы. Допустим, мы однажды делали кавер на группу «Громыка» — на песню «Шаляпин». Это тоже был трибьют-альбом, как и у 25/17, где несколько музыкальных коллективов делали каверы на них. Когда они нам предложили поучаствовать, первое, что пришло в голову — кавер на песню «Говорил я вам». Она у нас в топе, мы её даже одно время по нескольку раз подряд слушали и прикалывались. Это очень классная песня, но, на мой взгляд, она выполнена идеально, и я вообще не видел смысла её перепевать. Она сделана идеально «от и до», от точки до точки, шаг вправо, влево — всё будет другое. А песня «Шаляпин» очень классная, но в ней с самого начала был какой-то потенциал для нас. В оригинале она медленнее, плюс мы спотыкача в неё добавили, так что было, куда расти. А в песне «Говорил я вам» некуда расти.
Так же с “Idles”: я думал, что было бы здорово перепеть, но, с другой стороны, это уже исполнено так, как нужно. И какой смысл их перепевать? Там и так очень много дури, в хорошем смысле.
Каверы — это очень интересное занятие, если ты не просто переигрываешь песню как она записана, а действительно в ней ковыряешься и как-то разминаешь её в творческом плане, как-то модифицируешь, добавляешь свой характер, своё звучание. Тогда это здорово.
— У тебя есть маленький сын Саша. Будешь приобщать его к музыке или театру? Может, отдашь в театральную или музыкальную школу, тем более, на барабанах, хоть и на детских, он уже неплохо играет?
— Он сам с этим определится. Если ему захочется, я, конечно, помогу в плане освоения чего-нибудь, каких-то советов. А если не захочет, значит, будет заниматься тем, к чему его тянет. Кто-то говорил, правда, не помню кто точно, может Генри Форд, короче кто-то из прагматичных ребят: счастье — когда ты занимаешься тем, что любишь и тебе платят за это деньги. Я считаю, что человек должен сам определяться с тем, чем ему заниматься и что будет его кормить. Если плюс ко всему доход от выбора своего пути будет ещё и большим — вообще замечательно, тогда это удача, потому что, когда занимаешься любимым делом, оно отвлекает тебя от мысли о том, сколько стоит твоя работа и можно всю жизнь жить, причём счастливо, не зарабатывая практически ничего. Я считаю, что он сам должен определиться: будет расти, смотреть мир, пробовать что-то и в какой-то момент, может, не с первого раза, поймёт, что ему по душе. Я думаю, его могут увлечь и музыка, и театр, потому что это очень увлекательные занятия.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
— Ты говорил, что в школе слушал «Нирвану», “Sex Pistols” и «Гражданскую оборону». Чем тебя тогда привлекали эти группы и сохранилась ли любовь к ним сейчас?
— Это далеко не весь список групп, которые мне нравились. В 90-е годы была популярна тяжёлая музыка, в тот момент было много всего в этом жанре, он был на волне. Потом всё качнулось в другую сторону. По поводу того, слушаю ли я их сейчас — почему бы и нет? Если слышу этих исполнителей, получаю удовольствие. Но в последнее время я не очень много слушаю музыку в целом. Когда учился в школе, посвящал этому больше времени, да и в институте тоже. Одно время я практиковал пешие прогулки по городу с плеером, но в определённый момент вообще исключил плеер. То есть, мне вдруг стало не хватать звуков жизни. Обычно я ходил с каким-то фончиком, раскрашивал реальность музыкой, а потом мне захотелось более реальных впечатлений от прогулок. Прослушивание музыки занимает голову, так сказать, «оперативку». Но если мне попадаются группы, которые я слушал ещё в институте и в школе, я с удовольствием их слушаю до сих пор. Если взять, допустим, “Sex Pistols” или «Гражданскую оборону», в зрелом возрасте я больше их слушал, нежели в школе. «Гражданскую оборону» вообще в первый раз услышал не на кассете, а на гитаре, в исполнении друзей. Потом у меня была кассета, очень плохого качества, просто невыносимого, но в этом что-то было, было прикольно. Мне до сих пор нравятся эти группы.
— Во время ваших концертов не раз слышал споры о том, кто на сегодняшний день является королями российской панк-сцены. Одни утверждали, что это вы, другие возражали что «Смех» или «НАИВ». Поделись, кого ты считаешь королём панк-сцены на сегодняшний день у нас в стране?
— У меня возникает диссонанс, когда я слышу «главные на панк-сцене» или «король панк-рока» — для меня это какая-то бессвязная чушь. С понятием «панк» у меня никак не вяжутся слова «главный» и «король». Речь идёт о равенстве, так какие тут могут быть короли или главари? Для меня их не существует. Просто существуют люди, которые этим занимаются. Каждый хорош по-своему.
Что значит «главный в панк-роке»? Это, скорее, относится к поп-сцене, к Майклу Джексону, например. Вот он король поп-сцены, это всё куда-то в том направлении. А в нашей среде такого быть не должно
— Чем занимаешься в период самоизоляции?
— Езжу в деревню к родителям и пишу в Москве альбом.