В конце апреля «Мумий Тролль» выпустили новую песню и клип «Лира» — первый сингл с пока еще безымянного альбома, над которым прямо сейчас трудится группа.
— Поздравления с выходом песни и клипа! Нам всем, видимо, новый альбом угрожает, правильно?
— Угрожает уже который год, грозит пальцем. Один, второй, третий альбом. Дело в том, что последние пару лет мы пытались дозированно гастролировать, чтобы коллектив раньше времени не отправить в психиатрическую больницу. А между концертами, соответственно, уединялись в студии и занимались примерно тем же, что и сейчас, — самоизоляцией творческой. И на какой-то момент поняли, что скопилось материала. Но пока еще думаем — может быть, это будет часть альбома, может быть, это будет вообще отдельная история. До COVID-19 планы были вполне понятны: договорились cо звукорежиссером, с продюсерами, с коллегами-музыкантами. Как раз уже сейчас должна была быть последняя неделя совместных записей. Оставалось взять и закончить, но успели только первую половину сделать непосредственно в записи каких-то живых инструментов, а меня оставили на сведение. И тут все началось.
— Но с другой стороны, и до этого же народ сидел в Стокгольме, в Нью-Йорке, в Лондоне, писали и сводили.
— Мы это все проходили и раньше. Это все очень долго, вся эта пересылка файлов. Когда вы сидите все вместе, ты ткнул пальцем — это потише, это погромче. Все сразу по рукам, и побежали. А сейчас получается один в Японии, другой в Прибалтике, третий в Америке. И пока один сделает потише, другой слушает, а кто-то вообще спит в это время. И так трое суток, чтобы сделать какую-то маленькую деталь. В общем, долго получается.
— У тебя в новой песне «Лира» древняя традиция хотаругари.
Любование светлячками. Я всегда думал, что это только в Японии есть. Там, когда смотришь на светлячков, загадываешь любовные желания. А оказалось, что Япония Японией, а на Дальнем Востоке и в Приморье то же самое происходит. Только в Японии это июнь, а в Приморье уже к июлю-августу можно посмотреть.
— Ты сам не видел?
— Нет, не помню. Но говорят, есть. Есть долины и рощи. Развивать туристический потенциал есть куда. Про эту идею я рассказал Бьорну. И спросил, есть светлячки в их скандинавских лесах? А он сказал, что у них там вильдерманы ходят.
— Это кто?
— Дикие люди. Лешие.
— [Судя по клипу], похоже на Грута из «Стражей Галактики».
— Костюм, который я носил, — это студенческая работа для зачета в Королевском институте искусства и дизайна, который ведет главная дизайнерша этих всех бельгийских брендов.
— Тогда раскрой секрет, кто кого попросил сняться в клипе. Ты своих девчонок или они тебя.
— Ну как. Нужно же было кого-то себе для компании. Остров слишком маленький, чтобы доставить еще четверых мужиков.
— Да-да. И костюмчики им можно связать поменьше.
— Решили совместить детские каникулы и встречу с друзьями со съемками. У нас должна быть синергия. Я же не могу сказать им: « Я поехал на съемки на неделю». Это что еще такое? Это бестолковая трата времени. А так съездил с детьми на летние каникулы и заодно клип сняли.
— Ты следишь за комментариями в соцсетях?
— Честно скажу, не особо слежу. Но не могу не сталкиваться. Блогер и пользователь соцсетей я еще тот. То есть я как бы изображаю, что я все понимаю, все знаю и слежу за развитием технологий, но до сих пор неясно, где какой пароль и куда вводить. У меня это называется «просмотр из телефона друга»: «Дай посмотреть, что там пишут». Иногда я что-то смотрю в YouTube. Иногда мне кто-то что-то скажет. С одной стороны, я абсолютно не придаю этому никакого серьезного значения — что я прислушался, да-да-да, и я побежал. Ребята, спасибо за совет.
Но иногда попадаются действительно забавные вещи. В прошлом году в режиме краудфандинга, из народного финансирования, издавали книжку — история «Мумий Тролля» по рассказам слушателей, поклонников. Это не то, что ты сам придумываешь, а уже какие-то последствия моих действий. Поэтому я в курсе, что у нас есть слушатели, которые утверждают, что ходили на мои концерты еще в восьмидесятых годах. Я понимаю, что это полное вранье. В 83-м там могло быть три человека. Но я их не обламываю. Чего мне спорить? «Нет, Петров там и там не был?» Какая-то девушка пишет — ее бойфренд рассказывал, что в школе сидел со мной за одной партой. И этим он ее подкупил, и она вышла за него замуж.
— Жуткое дело.
— Чувак вовремя смекнул. Ну а я же не могу написать, что нет, не сидел, и что вообще в классе у нас не было никого с такой фамилией.
— Слушай, но зато знакомство с вашим Сашкой Дизой — это действительно волшебная история. Он же реально в твоей школе учился, а потом ты где-то в Китае встретил его в каком-то шалмане.
— Да, учился в нашей школе, только на десять лет младше. Мы заочно друг друга знали. Тогда издание «Афиша», модное и хипстерское, делало сборник наших каверов. И Шурик там делал ремикс. А потом действительно мы встретились в Гонконге совершенно случайно в какой-то лапшичной. Мы приехали туда на концерт, а он приехал туда на каникулы.
— Для читателей нужно уточнить, что Шурик Диза — это ваш диджей. Он заведует спецэффектами.
— Да, наш диджей, ответственный за видеоигры. Нам нужно знать, что происходит в мире видеоигр.
— Пару слов о ребятах, о твоем новом составе. Вот эта молодежь, она тебя просвещает?
— У нас сложилась хорошая позитивная ситуация, когда вкусы музыкальные у всех разнообразные. Несмотря на то что Шурик диджей, он вроде как из экспериментального электронного мира, Паша, бас-гитарист, — из джаза, Артем — гитарист из хипстерских молодежных групп. Мы уже седьмой год вместе, потому что мы готовы принимать и рассматривать идеи друг друга. Мне импонирует то, что эти ребята не только тихо [слушаются]: «Илья, говори нам, что делать, а мы будем делать». Нет. Именно этого мне всегда и не хотелось. А хотелось какого-то диалога, взаимного контакта.
— Но тексты, судя по всему, — твои.
Ну тексты, да. Я набил уже руку. Набил, да
— Еще приятно, что ребята все в разных местах живут. Несмотря на то что пандемия наступила, весь мир стал пересекаться. Какая-то кругосветка всеобщая началась.
— Сейчас, я думаю, поменяются приоритеты у людей. Вот у нас, музыкантов, не будет концертных залов, фестивалей. Все закрылось. Так сидите в виртуальном пространстве и творите. Каждому по капсуле-офису. Хороший вид, чтобы какой-то горизонт был, а не соседнее здание. Ну и какая-то площадочка, чтобы турник поставить и походить. Вот, собственно, и все приоритеты. И хороший интернет!
— А твоей аудитории — тех, кто тебя любит, знает давно и передает любовь по наследству, — тебе достаточно? Ты же все время экспериментируешь на китайском, на японском. Это естественное развитие или просто популяризация?
— Как это объяснить? Естественная популяризация. Для меня самого ничего не изменилось с 80-х годов. Я тогда песни записывал и особо не задумывался зачем. Ну да, хотелось бы, чтобы побольше людей их услышали. В тринадцать лет хотелось! Думал, как сделать так, чтобы они все услышали? Прийти и раздать им всем по кассете? Но у меня нет столько кассет, чтоб всем раздать. А потом проходили мимо одного дома, и из окна у кого-то играла наша музыка. А в этом доме явно не живет ни одного моего знакомого.
Я ничего в принципе не менял за десять лет. Я и до сих пор ничего не меняю. Хочется такой альбом записать, хочется так время провести. А до людей, оказывается, стало сейчас легче в принципе что-то донести. Вернее, людям найти какую-то информацию чуть-чуть стало легче. Поэтому я смотрю, да, действительно, у нас есть тоже какие-то тринадцатилетние, пятнадцатилетние поклонники. Мне всегда интересно, вот если им поставить альбом, который я записал в пятнадцать лет, он им понравится? Или им нравится то, что я сегодня делаю? А понравится ли им то, что как бы я делал песни для своих ровесников, которыми они могли бы быть? На этот вопрос уже нет ответа, хотя мне он интересен. Вот бы условно сегодняшнего пятнадцатилетнего отправить в мир моих пятнадцати лет. Насколько им понятно было бы то, о чем говорят исполнители того, еще подпольного рока?
— Раньше меньше было музыки. Мы могли послушать всех. Почти всех. А сейчас музыки невероятное количество, объять невозможно.
— Да и раньше было много. Просто вот первый альбом, почему он до сих пор у нас сохранился? О группах моих одноклассников никто ничего не знает, потому что они не сели и не записали. А я записал. Не очень хорошо записал, но оно есть. А сейчас технологии изменились, каждый может себя записать. И поэтому теперь отсеивать приходится много информации. Но хорошую песню сразу слышишь.
— И последний вопрос, про творческие планы. Эпидемия внесла корректировки во все фестивали, гастроли, записи. Вы все отменили и на год перенесли?
— Мы отменили все, что объявляли лично сами. Например, юбилей альбома «Ртуть Алоэ». Мы не отменяли фестивальных выступлений, на которые подписались, это прерогатива их организаторов. Поэтому я честно говорю всем, кто спрашивает, приедем ли мы в Самару, Волгоград и так далее по списку: я не знаю.
— Понятно, ну будем ждать. Но летом, наверное, вряд ли.
— Я не знаю. Но следя за тем, что происходит по всему миру, концертную индустрию реанимируют в последнюю очередь. Хотя не факт, что в России все произойдет по тем же лекалам.
— А вот онлайн-выступления. Вас еще никто не подбивал в какие-нибудь онлайн-кинотеатры?
— Есть выступления. Но они хороши на определенном этапе, и я думаю, что этот этап мы уже миновали. Технология онлайна до сих пор не позволяет сделать очень многого. Например, невозможно одновременное музицирование из разных городов, даже не говорю континентов.
Чтобы увидеть новость полностью, перейдите на полную версию страницы