Первая композиция принадлежит немецкой группе The Notwist. Это очень странная команда с сумасшедшим звучанием. Это та самая группа, которая в начале двухтысячных свела с ума. Из-за неё мы засели за компьютеры изучать разные программы диджеинга — это все вылилось в альбом «Обратная сторона земли», в котором мы сэмплировали все подряд.
Я смело могу сказать, что вырос на песнях группы «Гражданская оборона». Ценность альбома «Долгая счастливая жизнь» в том, что он получился очень хорошим. Был и опасный момент в том, что он слишком хорошо звучал. Егор Летов, который всегда концептуально убивал звук, сознательно делал его хуже (что получалось у него очень здорово), в конце своей жизни выпускает совершенно потрясающий альбом, который получился так, как он хотел. И я думаю, это успех. Сама песня «Долгая счастливая жизнь» совершенно невероятная.
Я случайно наткнулся на интервью Гречки. Не знаю, что меня сподвигло, но я прочитал его. Потом залез в интернет и послушал альбом, мне очень понравилось. Это реальный андеграунд со всей кривизной. У многих музыкантов в первых альбомах есть кривизна из-за недостатка опыта или вмешательства профессионалов. Здесь никто не шел на поводу, и получился замечательный сырой саунд.
Буквально через неделю после этого у нас был концерт в московском клубе, и я вышел в коридор и увидел испуганную девочку. Я понял, что это Гречка, и пригласил её к нам в гримерку. Так и познакомились.
Это группа, с которой у меня ассоциируется молодость. Beastie Boys появились в нашей жизни в начале девяностых: у нас была тусовка архитектурного института. В ларьке перед входом в институт были ларьки, в которых продавались кассеты, и там часто можно было увидеть, как собирается модная молодёжь и слушает музыку.
Beastie Boys — это смесь гитарной музыки с наглым напором, замешенные с классическим хип-хопом. От них валит такая сумасшедшая энергетика. Видимо, у меня всегда была склонность к людям, которые всё делают неправильно: это и не панк-группа и не рэп-группа.
Наверное, всем известно, что и «Смысловые галлюцинации», и «Би-2» любят группу The Cure. Однажды мы вместе побывали на их первом концерте в России. И вот The Cure три с половиной часа перед нами, подходит ко мне Шура Би-2 и говорит:
Буба, что делать-то будем? Если мы сейчас не подойдём к Роберту Смиту, то мы себя никогда не простим.
Шура очень активный человек, и через какое-то время мы под видом журналистов зашли в гримерку: нам пообещали: что группа придёт.
Проливной дождь, но мы стоим ждём, пока нас не запустят в специальную комнату для интервью. Минут через 25 к нам выходит Роберт с бокалом белого вина, и тут у нас совершенно отнялись языки. Но мы поговорили. Конечно же, Шура признался, что мы никакие не журналисты а русские рок звезды и без группы The Cure не можем. Мы сделали фото. Да, это было замечательно: группа, которая помогала тебе в самые тяжелые годы жизни, тебя вдохновляла, теперь стоит с тобой тобой рядом.
Американская группа с типичным британским звучанием — National. Удивительно: как глубоко они копают — у них есть даже клип, в котором они копируют Петра Мамонова. Это хороший показатель того, что ребята находятся в зоне концептуальности. У них глубокий и торжественный звук, не переходящий в пафос. Даже Coldplay кажутся на их фоне попсарями. Со времени Sonic Youth ни одна американская группа меня так не цепляла.
Чтобы увидеть новость полностью, перейдите на полную версию страницы