«Радио для обезьян – это не наш путь»

Радиовещание не должно быть просто бизнесом. Радио должно просвещать, объяснять слушателям, что хорошо, а что плохо. К сожалению, многие медиахолдинги давно забыли об этом. И я их понимаю: ставить в ротацию новых исполнителей, которые играют необычную музыку, значит рисковать. Но если не ставить – любая, даже самая неформатная станция станет со временем ретро-радио – со старыми, проверенными временем шлягерами. Денежный поток в таком случае будет стабильным, но получится ли его увеличить? Очень сомнительно!

«Наше радио» не избежало этой участи. Можно было выключить приемник в 2002 г. и включить снова в 2010-м – разницы вы бы не заметили. «Наше радио» слишком доверяло своим слушателям. Так, что даже позволяло им определять сетку вещания. Как это происходило в последние годы: из сообщества станции в Интернете отобрали желающих принимать участие в тестировании, это оказались самые ярые поклонники станции – 17 тыс. из 350 тыс. подписчиков, и каждую неделю 5 тыс. из них отсылались 40 хуков. Хук – это короткий трек с кусочками новых песен. Человек из тестовой группы должен был расставить «галочки» понравившимся хукам. Имена исполнителей и названия композиций он не знал. И вот, представьте, слышит такой человек голос Шевчука – ставит плюс, слышит Кипелова – ставит плюс, а в третьем хуке новая группа, которую он еще ни разу не слышал. Большинство нового эти тестирующие «заминусят». В ротацию эти группы не попадают. Из недели в неделю, из года в год тестирующие ставили «галочки» одним и тем же. Это заметили не сразу. А когда заметили, сочли, что так и надо.

За десять лет «Наше радио» превратилось в «КиШ-FM» – настолько много в эфире крутилось песен группы «Король и шут». А если серьезно, то я подсчитал: за десять лет на станции крутилось всего 30 форматообразующих артистов. Вот наглядный пример: ска-панк-группа Distemper в 2000-х гг. принесла свои записи на «Наше». Тогдашний программный директор сказал: «Ска в России – это «Ленинград», а панк – это «Наив» и «Тараканы». Больше у нас ска-панка нет и не будет».

Именно так радиостанция может поднять или опустить любого музыканта. Группа может получить известность лишь потому, что радио этого хочет, и наоборот. Есть такая певица, исполняющая психо-фолк, – Инна Желанная. Она мне рассказывала, что программные директора некоторых станций отказываются брать ее песни в эфир только потому, что в них нет припевов. Более идиотского отношения к исполнителям я, наверное, не встречал! На моей памяти более 70 групп прекратили свою деятельность из-за невостребованности их творчества на радио. Они не играли попсу или говнорок, они делали хорошую, честную музыку.

Мне могут возразить: «Но ведь есть Интернет!». Все так. Но беда в том, что человек ленив. Логика среднестатистического слушателя (не меломана или коллекционера!) такова: чтобы найти какую-то песню, нужно серфить в Интернете, тратить свое время. И, потом, мало просто найти, нужно еще спросить у других, нравится им эта песня или нет: «А вот вдруг мне нравится, а другим нет – я буду выглядеть дураком!». Тут и включается просветительская функция радио.

Политика, которую я провожу на «Нашем радио» (я стал программным директором в мае 2013 г.), сводится к простой истине: музыка не бывает стилистически ограниченной. Она бывает или хорошей, или плохой. Не все слушатели это приняли. В соцсетях меня стали обвинять, что я нарушаю сложившийся формат. Аудитория «Нашего радио» считает форматным только русский рок. Я стал выяснять у слушателей, что же такое, по их мнению, русский рок. Отвечают – это когда тексты глубокие, со смыслом, барабаны бьют и гитара делает «жи-жи-жи». Простите, а как же Стас Михайлов, который поет песни на стихи Есенина? Глубже некуда, Есенин! Или концерт «На-На», где с гитарами и барабанами все в порядке? Причем, когда на «Нашем радио» крутились «Любэ», Hi-Fi, Глюкоза, «Звери» и тот же Киркоров, который с Гариком Сукачевым бесконечно спасал Анжелу Дэвис, все были довольны.

Я уже 22 года в радиобизнесе. Чем дальше, тем музыка становится проще. Чем проще – тем примитивнее. Если потакать требованиям аудитории – мы станем обезьянами. И это самый страшный парадокс: радио, с одной стороны, должно развлекать, с другой – вкладывать что-то в мозги человеку, чтобы он им и оставался.

Сегодня я рискую каждый день. Мне доверили главную радиостанцию «Мультимедиа Холдинга». Если она поплывет – куча людей останется без зарплаты. Десять лет «Наше радио» не рисковало – и загнало себя в капкан: резерва для роста больше нет. Теперь мы пытаемся из этого капкана выбраться. Посмотрим, что дальше.